ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Главный гимн Победы появился лишь через три десятилетия после окончания войны, но без него современный взгляд на военные песни был бы, пожалуй, неполным. Однако её путь к слушателям был непростым! Созданная по инициативе Гостелерадио для конкурсной программы, посвящённой 30-летию Победы, песня не только не победила, но и вызвала негативную реакцию у старших коллег Тухманова.
Резкие высказывания против неё сразу долетели до Гостелерадио. Причина крылась в музыке и её композиторе. Поэт Харитонов, бывший фронтовик, уже в 1950-х писал тексты для таких именитых композиторов, как Анатолий Новиков и Вано Мурадели.
Давид Тухманов, же был молодым автором, в первую очередь известным благодаря эстрадным хитам. Несмотря на успех таких песен, как «Последняя электричка», «Эти глаза напротив», «Белый танец» и других, его признания вне премии Московского комсомола не было. На конкурсе песню исполнила жена Тухманова, Татьяна Сашко.
Вторым камнем преткновения стало наличие в «Дне Победы» синкоп и элементов, напоминающих то ли танго, то ли фокстрот, что её даже называли «цыганщиной». Недовольство вызвали и современные методы оркестровки, включая бас-гитару.
В результате песню запретили, не допускав её в радио- и телепередачи. Леонид Сметанников исполнил её лишь однажды на съёмках «Голубого огонька» в канун 9 мая 1975 года, и даже это исполнение долго оставалось единственным в эфире, хоть и вызвало массу восторженных откликов. Лишь в ноябре 1975 года на концерте в честь Дня милиции Лев Лещенко, фактически обманув телевизионное руководство, спел «День Победы» в прямом эфире.
Песня мгновенно полюбилась зрителям и была повторена на «бис». С этого момента её запела вся страна. Песня столь тронула Генсека Леонида Брежнева, что он не смог сдержать эмоций. «День Победы» навсегда вошёл в число самых популярных военных песен. Кстати, «День Победы» также давно существует в виде марша, который исполняют оркестры во многих странах мира.
(Слова В. Харитонова, музыка Д. Тухманова)
День Победы, как он был от нас далек,
Как в костре потухшем таял уголек.
Были версты, обгорелые, в пыли, —
Этот день мы приближали, как могли.
Припев:
Этот День Победы
Порохом пропах.
Это праздник
С сединою на висках.
Это радость
Со слезами на глазах.
День Победы!
День Победы!
День Победы!
Дни и ночи у мартеновских печей
Не смыкала наша Родина очей.
Дни и ночи битву трудную вели —
Этот день мы приближали, как могли.
Припев.
Здравствуй, мама, возвратились мы не все…
Босиком бы пробежаться по росе!Пол-Европы прошагали, пол-Земли, —
Этот день мы приближали, как могли.
Припев.
ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ
Песня, созданная в 1912 году штаб-трубачом кавалерийского полка в Тамбове Василием Агапкиным, изначально отражала военные чувства, вызванные Первой Балканской войной. Этот марш стал символическим прощанием перед войной, службой или дальними поездками.
Этот русский марши, написанный Агапкиным, стал неофициальным гимном двух великих войн и выразил дух русских солдат и офицеров, знакомых с армейской жизнью.
«Прощание славянки» на протяжении десятилетий воспринимался не только как военный марш, но и как символ несгибаемого духа русского народа. Его мелодия стала фоном для многих исторических событий, олицетворяя надежды и мечты солдат, прощавшихся с родными перед войной. С каждым новым конфликтом, в который вступала Россия, этот марш обретал новые оттенки значимости, соединяя прошлую боль с актуальными переживаниями.
Послевоенное время привнесло в «Прощание славянки» новые формы интерпретации. Композиторы и музыканты обогащали его звучание, сочетая с другими жанрами, что привлекало внимание молодежи и вдохновляло на творчество. Его можно услышать в кинофильмах, на концертах и даже в популярных телепередачах, что свидетельствует о его устойчивом месте в русской культуре.
Первое публичное исполнение обновлённого и доработанного марша прошло в Тамбове — на строевом смотре полка, в котором служил его автор. Жизнерадостная мелодия вскоре приобрела популярность, а в 1915 году, через три года после написания, «Прощание славянки» было выпущено на грампластинке. Информация о марше распространилась за пределами страны: его звучание стало знакомо военным оркестрам Германии, Франции и других стран. В это время к мелодии также появились слова, придуманные народом.
Одна из самых известных вариаций тех лет — так называемый «Сибирский марш» (марш Сибирской народной армии):
Вспоили вы нас и вскормили,
Сибири родные поля,
И мы беззаветно любили
Тебя, страна снега и льда.
Теперь же грозный час борьбы настал, настал,
Коварный враг на нас напал, напал.
И каждому, кто Руси — сын, кто Руси — сын,
На бой с врагом лишь путь один, один, один…
Множество аспектов, касающихся истории «Прощания славянки», по-прежнему остаются неясными. В частности, историки ведут дискуссии о том, звучала ли эта композиция на параде на Красной площади 7 ноября 1941 года, который возглавлял Василий Агапкин.
Согласно воспоминаниям Семёна Будённого и некоторых его современников, в тот день оркестр действительно исполнил этот марш.
С 1955 года все поезда отправлялись с вокзала Симферополя под звучание этого марша, и эта традиция сохраняется на многих российских вокзалах и в настоящее время. Под известный марш отправляются не только поезда, но и теплоходы на Волге, а также паром Ванино – Холмск.
В мае 2002 года мелодия марша «Прощание славянки» стала официальным гимном Тамбовской области, а в 2004 году к нему был написан текст.
Сегодня «Прощание славянки» продолжает жить в сердцах людей. Музыка Агапкина стала неотъемлемой частью патриотических мероприятий, парадов и памятных дней, сохраняя свою историческую ценность и эмоциональную силу, объединяя поколения, которые стремятся сохранить память о своих предках и их подвигах.
Гимн Тамбовской области
(Слова А. Митрофанова, музыка В. Агапкина)
На просторах бескрайних и синих,
Где березы любуются Цной,
В самом сердце великой России
Ты раскинулся край наш родной.
Полыхали зловеще зарницы,
Но в историю грозных веков
Ты вписал своей славы страницы,
Честь, свободу, храня от оков.
Припев:
Тамбовский наш край,
В веках процветай!
Ты славен людьми,
Храни, Господь, тебя, храни!
И пусть летят года,
Ты с нами, наш край, навсегда.
Здесь родились мы,
И с этим краем
У нас на всех одна судьба.
Здесь родились мы,
И с этим краем
У нас на всех одна судьба.
Тамбовский наш край,
В веках процветай!
Ты славен людьми,
Храни, Господь, тебя, храни!
С пульсом Родины шаг свой сверяя,
Край любимый наш смотрит вперед,
Славу верных сынов умножая,
Твердой поступью к счастью идет.
Пусть заметнее будут успехи,
Хорошеет любимый наш край,
На земле благодатной вовеки
Цветом яблонь своих расцветай.
Припев:
Тамбовский наш край,
В веках процветай!
Ты славен людьми,
Храни, Господь, тебя, храни!
И пусть летят года,
Ты с нами, наш край, навсегда.
Здесь родились мы,
И с этим краем
У нас на всех одна судьба.
Здесь родились мы,
И с этим краем
У нас на всех одна судьба.
Тамбовский наш край,
В веках процветай!
Ты славен людьми,
Храни, Господь, тебя, храни!
СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА
24 июня 1941 года газеты «Известия» и «Красная звезда» опубликовали стихотворение В.И. Лебедева-Кумача, начинавшееся со слов: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой…» Этот текст произвел сильное впечатление на А.В. Александрова, руководителя Краснознаменного ансамбля песни и пляски Красной Армии. Вдохновленный, композитор тут же сел за рояль. На следующий день, на репетиции, он объявил, что будут разучивать новую песню под названием «Священная война». Он написал слова и ноты на доске, так как не было времени на печать, и певцы с музыкантами записали их в свои тетрадки.
Через день прошла репетиция с оркестром, а вечером состоялась премьера на Белорусском вокзале, откуда отправлялись боевые эшелоны. В зале царила атмосфера волнения, когда ведущий объявил о первом исполнении «Священной войны». С первых звуков песня покорила сердца бойцов, и на втором куплете в зале воцарилась полная тишина. Люди встали, как на гимн, и у многих на лицах появились слезы, что передавалось исполнителям. Песня была исполнена пять раз подряд, и с этого момента «Священная война» стала символом Великой Отечественной войны, звуча на фронте и в тылу.
Интересно, что вплоть до середины октября 41 года «Священная война» широко не исполнялась, так как считалось, что она имеет чрезмерно трагичное звучание: все верили в скорую победу, а в песне пелось о тяжёлой смертной битве. И только с 15 октября, когда уже были захвачены Калуга, Ржев, Калинин, «Священная война» начала звучать по Всесоюзному радио ежедневно.
Замысел стихотворения возник у Лебедева-Кумача еще в предвоенную пору, о чем говорят сохранившиеся в архивах черновики. За несколько дней до нападения гитлеровских войск он смотрел военную кинохронику, где показывали бомбежку Испании и Польши. И вот тогда в заметках поэта появились первые строчки:
Не смеют крылья черные
Над Родиной летать…
С каждым днем «Священная война» становилась все более популярной не только среди солдат, но и среди гражданского населения. Музыка и слова вдохновляли людей на борьбу, создавали атмосферу единства и надежды. Песня быстро расходилась по фронтам, народные массы запоминали ее мелодии, а некоторые даже импровизировали новые варианты, добавляя к ней свои строки.
В течение войны «Священная война» стала не просто песней, а настоящим манифестом, выражающим дух сопротивления и патриотизма. Она звучала на радиостанциях, в госпиталях и даже в окопах. Бойцы пели ее, поднимая боевой дух, уверенные, что с каждой нотой приближаются к победе. Песня стала символом мужества, силы и стойкости, ассоциировавшись с каждым шагом вперед советской армии.
После войны «Священная война» продолжила жить в сердцах людей. Она оставила неизгладимый след в истории музыки и культуры, напоминая о том героизме и самоотверженности, которые проявил наш народ в самые трудные времена. Сегодня эта песня остается частью нашего культурного наследия, гимном тех, кто не пожертвовал своей свободой и единством ради будущих поколений.
(Слова В. Лебедева-Кумача, музыка А. Александрова)
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна!
Идёт война народная,
Священная война!
Как два различных полюса,
Во всём враждебны мы.
За Свет и Мир мы боремся,
Они — за царство Тьмы.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна!
Идёт война народная,
Священная война!
Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям;
Мучителям людей!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна!
Идёт война народная,
Священная война!
Не смеют крылья чёрные
Над Родиной летать,
Поля её просторные
Не смеет враг топтать!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна!
Идёт война народная,
Священная война!
Гнилой фашистской нечисти
Загоним пулю в лоб,
Отродью человечества
Сколотим крепкий гроб!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна!
Идёт война народная,
Священная война!
Пойдём ломить всей силою,
Всем сердцем, всей душой
За землю нашу милую,
За наш Союз большой!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна!
Идёт война народная,
Священная война!
Встаёт страна огромная,
Встаёт на смертный бой,
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна!
Идёт война народная,
Священная война!
СМУГЛЯНКА
Еще до начала войны, в 1940 году, поэт Яков Шведов и композитор Анатолий Новиков создали музыкальную сюиту о Григории Котовском, герое Гражданской войны. В эту работу входили семь песен, среди которых была и «Смуглянка». Однако после первой премьеры песня была признана чересчур легкомысленной и о ней забыли, а её партитура была потеряна.
Пока шла война, возникла необходимость в мощных патриотических песнях, и «Смуглянка» вновь не была на высоте. Лишь с появлением более лиричных мелодий, таких как «В землянке» и «Тёмная ночь», Анатолий Новиков вспомнил о своей работе. В 1942 году он восстановил партитуру и направил её Анатолию Александрову, дирижёру Красноармейского ансамбля. Однако Госрадио удалило «Смуглянку» из эфира, обосновывая это её «чуждостью» в сложный период.
Но 7 ноября 1944 года Александров, рискуя, включил песню в концерт, который транслировался по радио. Зал встретил её бурными аплодисментами.
Легенда гласит, что режиссёр Леонид Быков впервые услышал её, когда двое солдат пели в поезде, направляясь на могилы товарищей. Вдохновлённый, он не мог представить себе другой «гимн» для своего фильма.
В декабре 1944 года поэт Алексей Фатьянов и композитор Василий Соловьев-Седой встретились в гостинице «Москва». Фатьянов показал Соловьеву стихи, среди которых запомнились строки о «Соловьях». Вдохновившись, они в скором времени написали музыку и провели небольшой концерт для постояльцев.
После выступления к ним подошёл офицер и предложил заменить «ребят» на «солдат» в строке «Не тревожьте ребят». Спорив о терминах, авторам пришлось согласиться, и так в песне появилась фраза «Не будите солдат». Творение словно отражало чувства солдат в преддверии победы, но ещё на фронте.
(Слова Я. Шведова, музыка А. Новикова)
Как-то летом на рассвете
Заглянул в соседний сад
Там смуглянка-молдаванка
Собирает виноград
Я краснею, я бледнею
Захотелось вдруг сказать:
«Станем над рекою
Зорьки летние встречать!»
Припев:
Раскудрявый клен зеленый, лист резной
Я влюбленный и смущенный пред тобой
Клен зеленый, да клен кудрявый
Да раскудрявый, резной!
А смуглянка-молдаванка
Отвечала парню в лад
Партизанский, молдаванский
Собираем мы отряд
Нынче рано партизаны
Дом покинули родной
Ждет тебя дорога
К партизанам в лес густой
Припев:
Раскудрявый клен зеленый — лист резной
Здесь у клена мы расстанемся с тобой
Клен зеленый, да клен кудрявый
Да раскудрявый, резной
И смуглянка-молдаванка
По тропинке в лес ушла
В том обиду я увидел
Что с собой не позвала
О смуглянке-молдаванке
Часто думал по ночам…
Вдруг свою смуглянку
Я в отряде повстречал
Припев:
Раскудрявый клен зеленый, лист резной
Здравствуй, парень, мой хороший, мой родной, —
Клен зеленый, да клен кудрявый
Да раскудрявый, резной!
СИНИЙ ПЛАТОЧЕК
Эта песня имеет удивительную судьбу: она появилась на свет дважды. В 1940 году в московском саду «Эрмитаж» состоялся концерт польского оркестра «Голубой джаз» под руководством Генриха Гольда. На одном из выступлений присутствовал поэт и драматург Яков Галицкий. Среди множества мелодий, исполненных композитором и пианистом Ежи Петерсбургским, одна особенно привлекла его внимание. Вдохновленный, во время концерта он создал текст для понравившейся мелодии, придав ей новый смысл, связанный с девичьим синим платочком. После мероприятия Галицкий предложил композитору превратить эту композицию в песню, и вскоре появилась «Синий платочек», впервые исполненная солистом оркестра Станиславом Ландау.
С началом войны песня претерпела неожиданную трансформацию, обретя новый смысл о надежде и ожидании солдата. Слова, написанные Борисом Ковынёвым в июне 1941 года, обновили текст, добавив военный контекст. Наиболее известная версия принадлежит Клавдии Шульженко, которая исполняла песню на фронте, согревая сердца своими лиричными строками. Время написания стихов этого фронтового варианта «Синего платочка» – 9 апреля 1942 года. Их автор – лейтенант Михаил Александрович Максимов. Взяв за основу уже известный текст Галицкого, он изменил часть строчек на современный военный лад. «Синий платочек» стал символом времен Великой Отечественной, а образ певицы с платком в руках вошел в историю. В 1976 году, на юбилейном концерте, Клавдия Шульженко открыла выступление с синим шелковым платком, принимая восторженные аплодисменты зала, которые были адресованы как ей, так и самой песне, пережившей войну вместе с солдатами.
(Слова М. Максимова, музыка Е. Петерсбургского)
Помню, как в памятный вечер
Падал платочек твой с плеч
Как провожала и обещала
Синий платочек сберечь
И пусть со мной
Нет сегодня любимой, родной
Знаю, с любовью ты к изголовью
Прячешь платок дорогой
Письма твои получая
Слышу я голос живой
И между строчек синий платочек
Снова встаёт предо мной
И часто в бой
Провожает меня облик твой
Чувствую, рядом с любящим взглядом
Ты постоянно со мной
Сколько заветных платочков
Носим в шинелях с собой!
Нежные речи, девичьи плечи
Помним в страде боевой
За них, родных
Желанных, любимых таких
Строчит пулемётчик за синий платочек
Что был на плечах дорогих (2 раза)
ТЁМНАЯ НОЧЬ
Песня «Тёмная ночь» обладает увлекательной историей своего создания. В 1943 году в Ташкенте, когда режиссёр Леонид Луков работал над фильмом «Два бойца», он столкнулся с трудностями при съемке сцены, в которой солдат пишет письмо домой.
В последние дни войны одной из самых известных песен стало стихотворное письмо солдата из фильма «Два бойца». В этой сцене её исполняет культовый на тот момент артист Марк Бернес, играющий легкомысленного Аркадия Дзюбина. В фильме звучит «Тёмная ночь» под гитару, но изначально в сценарии Аркадий просто пишет письмо домой – и этот момент снимался без музыки. Однако, несмотря на усилия Бернеса, режиссёр Леонид Луков находил сцену неубедительной.
В итоге Лукову пришла в голову идея добавить музыкальный компонент. Он решил эффектно использовать артистизм Бернеса, его способность петь душевно.
Дальше события развивались быстро. Поздно ночью Луков ворвался в дом к композитору Богословскому, едва объясняя свою задумку. Композитор за фортепиано мгновенно создал мелодию, отражающую нужное настроение. Они поспешили к поэту Агатову, который быстро написал трогательный текст. Бернеса разбудили среди ночи, и фонограмма была готова уже к следующему дню, когда сцену пересняли.
Перед премьерами фильма песню выпустил Утёсов, сделав это без разрешения и вызвав небольшой скандал. Тем не менее, «Тёмная ночь» стала хитом только после выхода фильма с Бернесом, и её стали петь в госпиталях и на фронте. Удивительно, что Бернес выучил песню всего за пятнадцать минут, хотя обычно разучивал песни несколько месяцев – эффект ночного визита режиссёра был поразительным.
(Слова В. Агатова, музыка Н. Богословского)
Тёмная ночь
Только пули свистят по степи
Только ветер гудит в проводах
Тускло звёзды мерцают
В тёмную ночь
Ты, любимая, знаю, не спишь
И у детской кроватки тайком
Ты слезу утираешь
Как я люблю
Глубину твоих ласковых глаз
Как я хочу
К ним прижаться теперь губами
Тёмная ночь
Разделяет, любимая, нас
И тревожная, черная степь
Пролегла между нами
Верю в тебя
В дорогую подругу мою
Эта вера от пули меня
Тёмной ночью хранила
Радостно мне
Я спокоен в смертельном бою
Знаю встретишь с любовью меня
Что б со мной ни случилось
Смерть не страшна
С ней встречались не раз мы в степи
Вот и теперь
Надо мною она кружится
Ты меня ждешь
И у детской кроватки не спишь
И поэтому знаю: со мной
Ничего не случится
КАТЮША
Эта композиция на фронте стала куда более популярной, чем «Священная война» и другие песни. С ней у нас до сих пор ассоциируются военные годы. На самом деле её впервые исполнили в 1938 году, и если внимательно рассмотреть текст, он рассказывает о пограничнике, а не о солдате на передовой. До войны эту песню чаще всего исполняли женщины, она не имела отношения к солдатам. Однако на фронте она отлично подходила для любого голоса.
Текст написал Михаил Исаковский, который стал по-настоящему известным поэтом-песенником именно во время войны, возможно, благодаря «Катюше». Ему также принадлежат такие знаменитые песни, как «Враги сожгли родную хату» и «В лесу прифронтовом». После войны, с выходом фильма «Кубанские казаки», вся страна пела «Каким ты был, таким ты и остался» и «Ой, цветёт калина».
На фронте слова песни не всегда оставались прежними. Их часто изменяли, придавая более угрожающий смысл, и существовали даже непристойные варианты, обещающие врагам много интересного.
Мелодия была бодрой и знакомой, легко запевалась. Многие бойцы считали, что «Катюша» – народная песня, утверждая, что слышали её от мам или бабушек. 10 января 1943 года в газете «На штурм» напечатали особую версию, посвящённую подвигу комсомолки, Кати Пастушенко:
Когда враги вдруг налетели стаей
и замолчал внезапно пулемет,
Катюша наша, девушка простая,
одна рванулась заменить расчет…
Девушка работала санитаркой и во время наступления немецких войск оказывала помощь раненым. Внезапно она заметила, что пулемёт замолк, и осознала, что осталась одна на ногах. Быстро подбежав к пулемёту, она хладнокровно подпустила врагов поближе, чтобы вести огонь по их плотным группам, и засыпала свинцом тридцать солдат, тем самым сорвав их атаку. Существовал также рассказ о Кате Ивановой, защитнице Сталинграда и санитарке, которая была вынуждена взять в руки пулемёт:
Наш вишневый сад в цветенье снова,
И плывут туманы над рекой.
Выходила Катя Иванова
На высокий берег, на крутой.
Выходила – твердо порешила
Мстить врагу за Родину свою,
Сколько воли, сколько хватит силы,
Не жалея молодость в бою.
Возможно, в каждом подразделении, где служила боевая сестра Екатерина, имелся свой уникальный вариант песни «Катюша». Например, Катя Иванова, которая сначала работала санитаркой, а затем стала пулемётчицей, прошла через всю войну и встретила долгожданную Победу на Балканах. В её послужном списке есть несколько боевых наград. Таких женщин, как она, было довольно много. Неудивительно ли, что в одной из версий песни «Катюша» главная героиня представлена именно как санитарка?
Раны Катя крепко перевяжет,
На руках из боя унесёт.
На Керченском полуострове произошла любопытная история, связанная с песней. Однажды вечер зимой, красноармейцы услышали в фашистских окопах знакомую «Катюшу» – похоже, немцы захватили пластинку. На ней была всего одна композиция, и германские солдаты неоднократно её включали. Такое неуважительное отношение к любимой песне неожиданно задело красноармейцев, и они решительно бросились в атаку. В результате, пластинку удалось отбить, вместе с патефоном.
Песня стала символом патриотизма, любви и надежды в годы Великой Отечественной войны. Она стала настолько популярной, что даже знаменитые реактивные миномёты времён Великой Отечественной войны получили прозвище «Катюша» в честь этой песни. Она исполняется на многих языках и до сих пор звучит на праздниках и концертах.
(Слова М. Исаковского, музыка М. Блантера)
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег, на крутой.
Выходила, песню заводила
Про степного сизого орла,
Про того, которого любила,
Про того, чьи письма берегла.
Ой ты, песня, песенка девичья,
Ты лети за ясным солнцем вслед
И бойцу на дальнем пограничье
От Катюши передай привет.
Пусть он вспомнит девушку простую,
Пусть услышит, как она поёт,
Пусть он землю бережёт родную,
А любовь Катюша сбережёт.
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег, на крутой.
НА БЕЗЫМЯННОЙ ВЫСОТЕ
Песня «На безымянной высоте» была написана в 60-е годы XX века поэтом Михаилом Матусовским и композитором Вениамином Баснером к художественному фильму «Тишина», повествующему об отваге и дружбе на фронте. Но находились люди, которые утверждали, что слышали песню ещё на войне. И это не случайно. Поэт Михаил Матусовский в годы Великой Отечественной войны был военным корреспондентом, много беседовал с солдатами и офицерами. Он сумел достоверно передать простыми, незамысловатыми словами, боевую обстановку и переживания людей, которым постоянно приходилось рисковать своей жизнью. Он рассказывал эпизод, который мог бы случиться где угодно. Мало ли было на пути от Бреста до Волги и от Волги до Эльбы безымянных высот, тяжелых сражений и потерь.
В основу песни «На безымянной высоте» положена реальная история. Речь идет о высоте 224,1, которая находится у поселка Рубежанка, Куйбышевского района, Калужской области, которая находилась в полосе наступления 139-ой стрелковой дивизии в сентябре 1943 года.
Боевая группа, состоящая из сибиряков, под командованием младшего лейтенанта Евгения Порошина должна была произвести смелую операцию — пройти в ночь на 14 сентября в тыл противника и захватить высоту Безымянную. Радиопозывным этой группы было слово «Луна».
«Луна» сообщила командованию, что высота занята. Дальше события разворачивались трагически. Обнаруженные врагом сибиряки были со всех сторон окружены во много раз превосходящими силами противника. Восемнадцать приняли бой против двухсот.
В песне поется: «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят». Лишь в этой цифре поэт не был предельно точен. Увы, только двое остались в живых — сержант Константин Власов и рядовой Герасим Лапин. Раненые и контуженные, они чудом спаслись — Власов попал в плен, оттуда бежал к партизанам; Лапин был найден нашими наступающими бойцами среди трупов — пришел в себя, оправился от ран и вновь воевал в составе 139-ой дивизии.
Ведя этот смертельный бой, группа сковала значительные силы противника, что дало возможность основным силам 718-го полка нанести врагу жестокий удар с флангов и отбросить его за реку Десну. Путь на Рославль был открыт. Утром 14 сентября 1943 года, когда бойцы 718-го стрелкового полка прорвались на высоту, перед ними предстала картина жестокого кровопролитного побоища.
Михаил Матусовский находился на том участке фронта, где совершили свой подвиг восемнадцать сибиряков. Тогда же он написал поэму «Безымянная высота». Но поэма оказалась лишь записью, наброском песни, родившийся через двадцать лет.
(Слова М. Матусовского, музыка В. Баснера)
Дымилась роща под горою,
И вместе с ней горел закат…
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят.
Как много их, друзей хороших,
Лежать осталось в темноте —
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Светилась, падая, ракета,
Как догоревшая звезда…
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет никогда.
Он не забудет, не забудет
Атаки яростные те —
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Над нами «мессеры» кружили,
И было видно, словно днем…
Но только крепче мы дружили
Под перекрестным артогнем.
И как бы трудно ни бывало,
Ты верен был своей мечте —
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Мне часто снятся все ребята,
Друзья моих военных дней,
Землянка наша в три наката,
Сосна сгоревшая над ней.
Как будто вновь я вместе с ними
Стою на огненной черте —
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
НАМ НУЖНА ОДНА ПОБЕДА
В апреле 1942 года семнадцатилетний Булат Окуджава ушел на фронт в качестве добровольца. Он служил в 10-м отдельном минометном дивизионе, где был ранен. После госпиталя он вернулся на передовую в роли радиста.
В 1970 году, когда Окуджаве предложили создать песню для фильма «Белорусский вокзал», он категорически отказался, объяснив, что больше не пишет песни, и что сценарий его не заинтересовал. Режиссер Андрей Смирнов, однако, решил показать ему уже отснятый материал. Он фактически вытащил Окуджаву на «Мосфильм» и посадил в зрительный зал. Когда включили свет, глаза поэта светились от волнения. Сцены фильма произвели на него большое впечатление, и он согласился.
Когда песня была готова, Окуджава пришел на студию и сразу предупредил съемочную группу, чтобы они сосредоточились на словах, а не на мелодии. Изначально композиция не впечатлила ни режиссера, ни команду, но композитор Альфред Шнитке заметил: «Это очень интересно!» и тут же начал петь в дуэте с Окуджавой. В итоге к ним присоединилась вся группа.
Во время съемок эпизода с медсестрой Раечкой, которая исполняла «Десятый батальон», актрису Нину Ургант просили не плакать. Сцена ожидала, что слезы будут характерны только для мужчин. Актриса несколько раз покидала площадку в слезах, и лишь однажды ей удалось спеть без эмоций. Этот единственный дубль стал частью фильма «Белорусский вокзал».
(Песня Б. Окуджавы, аранжировка А. Шнитке)
Здесь птицы не поют,
Деревья не растут,
И только мы к плечу плечо
Врастаем в землю тут.
Горит и кружится планета,
Над нашей Родиною дым,
И, значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех. Мы за ценой не постоим!
Одна на всех. Мы за ценой не постоим!
Припев:
Нас ждёт огонь смертельный,
И все ж бессилен он.
Сомненья прочь: уходит в ночь отдельный
Десятый наш десантный батальон.
Десятый наш десантный батальон.
Лишь только бой угас,
Звучит другой приказ.
И почтальон сойдёт с ума,
Разыскивая нас.
Взлетает красная ракета,
Бьёт пулемёт, неутомим,
И, значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех. Мы за ценой не постоим!
Одна на всех. Мы за ценой не постоим!
Припев.
От Курска и Орла
Война нас довела
До самых вражеских ворот.
Такие, брат, дела…
Когда-нибудь мы вспомним это
И не поверится самим,
А нынче нам нужна одна победа,
Одна на всех. Мы за ценой не постоим!
Одна на всех. Мы за ценой не постоим!
Припев.
ТРИ ТАНКИСТА
1938 год стал временем значительных и тревожных событий. Мировая обстановка была крайне напряженной и сложной. Испанская гражданская война бушевала, а Австрия оказалась под оккупацией. В воздухе витало ощущение надвигающейся войны.
На Дальнем Востоке произошли Хасанские события, когда японская императорская армия столкнулась с Красной Армией в районе озера Хасан. Причиной конфликта стало влияние Японии на некоторые территории Дальнего Востока. В результате сражения японские милитаристы столкнулись с решительным сопротивлением. В этой битве ключевую роль сыграли танковые экипажи, где новые боевые машины – бронетанковые средства – впервые показали себя во всей красе.
Существует миф, что герои известной песни о трех танкистах основаны на реальных персонажах: командира В. М. Агаркова, механика-водителя Н. С. Житенева и стрелка С. М. Румянцева, которые служили в экипаже танка БТ-7.
Все трое танкистов пережили военные годы и стали на путь мирного созидания. В 1971 году они даже собрались вместе. Встречу этих легендарных героев показали в программе «Время».
Песня «Три танкиста» впервые прозвучала в фильме «Трактористы», который вышел в 1939 году. Ее исполнял любимый многими актер Николай Крючков. Режиссером картины был лауреат сталинской премии И. А. Пырьев.
И. Пырьев задумал так, чтобы на самом старте фильма зазвучала эта песня. Он поручил Б. Ласкину написать строки о танкистах, которые защищали родные земли. К тому времени уже имелось множество песен о красных кавалеристах и эскадронах, но кавалерия как род войск отошла в прошлое.
Вдохновленный подвигами танкистов с Дальнего Востока, поэт очень быстро написал текст. Ласкин отдал его композиторам, братьям Покрасс. Слова им так понравились, что музыка была создана почти моментально.
Судьба одного из композиторов, Дмитрия Покрасса, была неразрывно связана с Первой Конной армией. Во время Первой мировой войны он служил в кавалерии и создавал песни о неожиданных успехах эскадронов.
Весь коллектив авторов направился к режиссеру, чтобы представить ему новую песню. Пырьев лишь спросил, возможно ли использовать слово «экипаж» в отношении танкистов, и затем отнес песню на съемочную площадку.
Композиция быстро завоевала популярность среди народа. Яркая мелодия, запоминающийся ритм и патриотический подтекст — все это сделало «Три танкиста» настоящим хитом своего времени.
Песня приобрела еще большую известность во время Великой Отечественной войны. Фильм «Трактористы» показывали солдатам в минуты покоя. Как сами военнослужащие, так и фронтовые артисты исполняли эту песню. Она вселяла уверенность в победу над противником и стала символом, живя самостоятельной жизнью. Каждый танкист был убежден, что речь идет именно о его экипаже.
В годы войны для поднятия морального духа советского народа снимались военные киноантологии «Победа за нами», для которых Б. Ласкин создал несколько новых версий своих стихов. Они посвящались сражениям и победам трех танкистов и их заслуженным наградам.
Таким образом, песня действительно стала народной и в этом для авторов нет большей похвалы. В поэме А. Твардовского «Василий Теркин» также присутствует упоминание о «тех самых» танкистах.
Завершилась кровопролитная война. Песня «Три танкиста» продолжает звучать на экранах и с грампластинок, во время различных застолий. В это время Б. Ласкин создаёт новые слова под эту же мелодию. В 1946 году возникает композиция, рассказывающая о том, как «опытные солдаты» строят мир, и как расцветает весна победы.
Слово «самураи» в послевоенный период заменили на «вражья стая», что было сделано из дипломатических соображений, чтобы не указывать на конкретного противника.
Автор строк о знаменитых танкистах смог посетить Дальний Восток лишь спустя тридцать лет. В то время проводились встречи писателей и поэтов с трудовыми и воинскими коллективами. Борис Ласкин отмечал, что стоит ему произнести строки про «на границе тучи ходят …», как песня начинала звучать вновь. Ее знали все, от детей до взрослых. Поэт особенно трогательно выступал перед пограничниками Дальнего Востока. Воины были приятно удивлены и рады увидеть автора своей любимой песни.
(Слова Б. Ласкина, музыка братьев Покрасс)
На границе тучи ходят хмуро,
Край суровый тишиной объят.
У высоких берегов Амура
Часовые Родины стоят.
У высоких берегов Амура
Часовые Родины стоят.
Там врагу заслон поcтавлен прочный,
Там стоит, отважен и силён,
У границ земли дальневосточной
Броневой ударный батальон.
У границ земли дальневосточной
Броневой ударный батальон.
Там живут — и песня в том порука —
Нерушимой, крепкою семьёй
Три танкиста, три весёлых друга —
Экипаж машины боевой!
Три танкиста, три весёлых друга —
Экипаж машины боевой!
На траву легла роса густая,
Полегли туманы широки.
В эту ночь решила вражья стая
Перейти границу у реки.
В эту ночь решила вражья стая
Перейти границу у реки.
Но разведка доложила точно, —
И пошёл, командою взметён,
По родной земле дальневосточной
Броневой ударный батальон.
По родной земле дальневосточной
Броневой ударный батальон
Мчались танки, ветер поднимая,
Наступала грозная броня.
И летела наземь вражья стая
Под напором стали и огня.
И летела наземь вражья стая
Под напором стали и огня.
И добили — песня в том порука —
Всех врагов в атаке огневой
Три танкиста, три весёлых друга —
Экипаж машины боевой!
Три танкиста, три весёлых друга —
Экипаж машины боевой!
ДОРОГИ
Слова песни «Дороги» и народный напев настраивают слушателей на восприятие как на народное произведение. Однако возник этот военный хит благодаря песеннику Льву Ошанину и композитору Анатолию Новикову.
Авторы получили задание от Ансамбля НКВД на создание новой песни для концертной программы, приуроченной к 7 ноября 1945 года (Дню Октябрьской революции). Отличительной чертой выступлений ансамбля являлись театрализованные представления. Режиссер предоставил список тем вместе с заявкой.
Просматривая перечень, авторы зацепились за идею композиции «Под стук колес». В пояснении значилось: «Солдаты едут на фронт». Авторам представилась возможность создать песню-размышление о военных годах.
По воспоминаниям композитора, первые строки начали складываться у рояля. Они стремились в музыке передать ожидание боя и готовность к битве. Вдохновение нашлось в русской песне «Ах ты, ноченька».
Сначала была сочинена музыка для припева и появились начальные четыре строчки текста. Потом меланхоличная интонация потребовала энергичной центральной части песни. Ускоренный темп натолкнул поэта на выразительные «стреляющие» выражения.
А дорога дальше мчится,
пылится,
клубится,
А кругом земля дымится…
Затем процесс застопорился. Лев Иванович подбирал слова, которые бы раскрыли суть композиции. Неожиданно он уловил идею музыканта в песне «Дороги» и добавил строчку «чужая земля».
Включение пятой строки стало решающим моментом в создании песни, дав стимул для дальнейших поисков подходящих слов. Поэт обратился к воспоминаниям о войне. Из-за слабого зрения Ошанин не участвовал в сражениях, но бывал на фронте и видел гибель солдат.
Позднее Лев Иванович вспоминал, как долго искал продолжение к четверостишию «Выстрел грянет, // Ворон кружит. // Твой дружок в бурьяне…». Он перебирал слова «мертв, убит, подкошен» и не мог найти нужное. В итоге появилось «неживой лежит». Начало этой строки вместило больше смысла, чем предыдущие варианты.
Лев Ошанин признавался, что песня «Дороги» стала для него первой работой, в которой он ощутил радость от поиска необходимых песенных слов. Поэт вспоминал, что жители Казахстана утверждали, будто в песне присутствуют элементы их родного фольклора.
Маршал Жуков включил эту музыкальную композицию Ошанина и Новикова в список трёх лучших песен периода войны.
В 1949 году, находясь в Москве, актёр Эрнст Буш создал немецкую версию данной песни. В истории создания песни «Дороги» стоит отметить, что позже она исполнялась Олегом Далем, Муслимом Магомаевым, Георгом Отсом и Дмитрием Хворостовским.
(Слова Л. Ошанина, музыка А. Новикова)
Эх, дороги…
Пыль да туман…
Холода, тревоги
Да степной бурьян…
Знать не можешь
Доли своей.
Может, крылья сложишь
Посреди степей.
Вьется пыль под сопогами — степями,
полями,
А кругом бушует пламя,
Да пули свистят.
Эх, дороги…
Пыль да туман…
Холода, тревоги
Да степной бурьян…
Выстрел грянет,
Ворон кружит.
Твой дружок в бурьяне
Неживой лежит.
А дорога дальше мчится, пылится,
клубится,
А кругом земля дымится —
Чужая земля.
Эх, дороги…
Пыль да туман…
Холода, тревоги
Да степной бурьян…
Край сосновый,
Солнце встает.
У крыльца родного
Мать сыночка ждет.
И бескрайними путями — степями,
полями,
Все глядят вослед за нами
Родные глаза.
Эх, дороги…
Пыль да туман…
Холода, тревоги
Да степной бурьян…
Снег ли, ветер, —
Вспомним, друзья!
Нам дороги эти
Позабыть нельзя.
ЖУРАВЛИ
Расул Гамзатов сочинил стихотворение «Журавли» в 1965 году, вдохновленный поездкой в японский город Хиросима, который когда-то пережил атомную атаку. Поэт был глубоко тронут увиденным и услышанным, особенно историей о девочке Садако Сасаки, которая, согласно японской легенде, могла выздороветь, если сложит тысячу белых бумажных журавликов-оригами.
Во время возвращения домой Гамзатов все чаще вспоминал о своем старшем брате Магомеде, который пал в сражениях под Севастополем, и думал о другом брате, Ахильчи, пропавшем без вести на море. Сразу же после своего возвращения поэт написал стихотворение на родном аварском языке, а спустя несколько лет друг Гамзатова, поэт Наум Гребнев, перевел это произведение на русский.
Стихотворение начиналось с таких строк:
Мне кажется порою, что джигиты,
С кровавых не пришедшие полей,
В могилах братских не были зарыты,
А превратились в белых журавлей.
Стихи, опубликованные в одном журнале, привлекли внимание певца Марка Бернеса. Вдохновленный прочитанным, он сразу же позвонил Гребнёву с предложением создать песню. В ходе телефонного разговора обсудили изменения в тексте: Бернес предложил заменить слово «джигиты» на «солдаты», чтобы придать композиции более универсальный смысл.
Ян Френкель начал работу над мелодией, и когда музыка была готова, Бернес пришел послушать ее и… заплакал. Хотя он не отличался сентиментальностью, «Журавли» оказались настолько трогательными и глубокими. К тому моменту Бернес серьезно болел, и после прослушивания он стал спешить всех с завершением работы. По словам Френкеля, певец понимал, что времени осталось немного, и желал завершить свое творческое путешествие именно этой песней.
Таким образом, родилось великое произведение, объединившее в себе судьбы японской девочки из разрушенной Хиросимы, аварских солдат, защищавших свою землю, и всех воинов, отдавших жизни в войне.
(Слова Р. Гамзатова, перевод Н. Гребнева, музыка Я. Френкеля)
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времён тех дальних
Летят и подают нам голоса,
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый,
Быть может, это место для меня.
Настанет день и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времён тех дальних
Летят и подают нам голоса,
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем глядя в небеса.
В ЗЕМЛЯНКЕ
Эта атмосферная песня, казалось, могла родиться лишь в спокойной обстановке, к примеру, для фильма, снятого после войны. Однако на самом деле её написали прямо на фронте.
Автор песни, журналист и поэт Алексей Сурков, был призван на передовую в самом начале конфликта в качестве военного корреспондента. Эта должность обычно не подразумевала значительных рисков для жизни, так как журналисты отправляли репортажи лишь по итогам боевых действий. Но 27 ноября 1941 года всё изменилось.
В тот день командный пункт, где находились журналисты, оказался в окружении фашистов. Офицеры и гражданские лица искали укрытие в блиндаже под миномётным обстрелом. В какой-то момент командующий решил пробиться к зданиям, оккупированным врагами, и, используя гранаты, удалось нейтрализовать множество немецких солдат. Это дало возможность всем скрывшимся под огнём двинуться к своим.
Когда они добрались до безопасного места, их разместили в тёплой землянке. Сурков был в полном шоке от увиденного. Начальник штаба уселся поесть и тут же заснул. Приведя мысли в порядок, Сурков стал писать заметку с лирическим началом, описывая обстановку в землянке. От напряжения его слова, возможно, нашли ритм. Позже Алексей добавил в текст нотки любви и отправил его жене Софье. Заметка вышла в печать без выразительного ритма.
В феврале 1942 года композитор Листов посетил редакцию в поисках новых текстов для песен, непременно с фронта. Сурков вспомнил о «Землянке», переписал её и передал композитору. Листов ушёл с текстом и через неделю вернулся, взял гитару у одного из журналистов и исполнил: «Бьётся в тесной печурке огонь…». Вскоре песня распространилась по фронту, и Лидия Русланова записала её на пластинку.
Никто не ожидал, что летом 1942 года пластинку прикажут уничтожить, а исполнение песни ансамблями и артистами будет запрещено из-за строки «А до смерти четыре шага», которую чиновники сочли пессимистичной. Поэт Константин Симонов взялся «улучшить» текст, заменив спорные слова на более оптимистичные, но исполнителей новой версии на фронте встречали с недовольством. В конце концов, разрешили исполнять оригинальную версию «Землянки», как её задумал автор.
(Слова А. Суркова, музыка К. Листова)
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко, далеко,
Между нами снега и снега…
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти — четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
СЛУЧАЙНЫЙ ВАЛЬС
В феврале 1942 года в газете «Красная Армия» появилась поэма Евгения Долматовского «Танцы до утра». Автор вспоминал: «Эти строки я написал в первую, самую тяжелую зиму войны. Тогда я осознал, что ни разрушения, ни смертельная угроза не могут подавить лирику мирных дней».
Объявления с рукописными плакатами «Танцы до утра», выполненными крупными неаккуратными буквами, часто встречались на дверях школы в те далекие мирные времена. Воспоминания об этом ярко и остро возникли именно в военные годы.
В декабре 1942 года, под Сталинградом, Долматовский встретил композитора Марка Фрадкина. В избе, где располагался Военсовет фронта, Фрадкин играл мелодии, а Долматовский с восхищением смотрел на своего кумира Константина Константиновича Рокоссовского, который тогда ещё был генералом. Рокоссовский спрашивал о состоянии дел в войсках и их песенном оружии.
Долматовский заявил о желании превратить свое стихотворение «Танцы до утра» в песню, и кто-то предложил назвать её «Офицерский вальс». Долматовский признался, что название им с Фрадкиным очень понравилось. Ночью поэт и композитор были направлены на другой фронт, где, в пути, возникала новая песня. На каждой станции звучал «Офицерский вальс», а прибытие в Елец ознаменовалось исполнением этой композиции бойцами, что позволило песне быстро разойтись по фронтам. Со временем название изменилось на «случайный», так как песня понравилась всем — от генералов до рядовых.
(Слова Е. Долматовского, музыка М. Фрадкина)
Ночь коротка, спят облака.
И лежит у меня на погоне
Незнакомая Ваша рука.
После тревог спит городок.
Я услышал мелодию вальса,
И сюда заглянул на часок.
Хоть я с Вами ещё не знаком,
И далёко отсюда мой дом,
Я как будто бы снова
Возле дома родного…
В парке старом своём…
Мы танцуем вдвоём
Так, скажите хоть слово,
Сам не знаю о чём…
Ночь коротка, светлы облака.
И лежит у меня на ладони
Невесомая Ваша рука.
Будем кружить, петь и дружить
Я совсем танцевать разучился
И прошу, Вас, меня извинить…
Хоть я с Вами почти не знаком,
И далёко отсюда мой дом,
Я как будто бы снова
Возле дома родного…
В этом сквере вдвоём…
Мы танцуем, поём,
Жду улыбки и слова,
Сам не знаю о чём…
Ночь коротка, в заре облака.
И лежит у меня на ладони
Тепло, ласково Ваша рука.
Утро зовёт снова в поход.
Покидая ваш маленький город,
Я пройду мимо ваших ворот.
Теперь с Вами я дружен, знаком,
И хоть где-то далёко мой дом,
Я как будто бы снова
Возле дома родного…
В тиши сквера вдвоём,
Мы гуляем, поём…
На прощанье, скажите, мне слово,
Сам не знаю о чём…
ПЕСНЯ ФРОНТОВОГО ШОФЁРА
В условиях ливня и метели, на городских улицах и в сложных ландшафтах, советские автомобилисты исполняли свой долг перед страной как на передовых позициях, так и в тылу. В годы Великой Отечественной войны они осуществили перевозку миллионов тонн различных грузов. В честь их мужества на трассе Орёл – Брянск, всего в пяти километрах от Брянска, был установлен памятник: у основания 30-метровой колонны помещена фигура солдата-водителя. Он стоит на подножке поднятого автомобиля, его правая рука rests на руле, а взгляд устремлён вдаль – на дорогу.
Этот памятник уникален, так как он является единственным, увековечивающим водителей автобатальона, который в первые месяцы войны ушёл на фронт из Брянщины, стартовав с Осиновой горки в Гордеевском районе, и прошёл путь до Одера. Мемориал был торжественно открыт 12 сентября 1968 года. В дальнейшем его реконструировали, отлив из бронзы, а напротив, через дорогу, разместили те самые автомобили батальона – ГАЗ-АА и ЗиС-5.
Создателями памятника являются заслуженный художник Украины, скульптор Пётр Феодосиевич Мовчун (1925 – 2010) и архитектор Л. Гайдученя.
Перед монументом установлена табличка с надписью: «Водитель! Почтите память тех, кто не вернулся с дорог Великой Отечественной войны». Проезжая мимо памятника, автомобили сигналят – это стало традицией.
Песня «Песенка фронтового шофёра» появилась не в военные годы, а в 1947 году, после войны, и впервые прозвучала в тогдашней популярной радиопрограмме «Клуб весёлых артистов». Исполнял её Марк Наумович Бернес (1911 – 1969) от лица шофёра по имени Минутка – персонажа фильма о Сталинградской битве «Великий перелом», которого он сыграл в этой картине.
Эта роль была весьма второстепенной, скорее, эпизодической, и той песни в самом фильме не было. Водитель, роль которого исполнял Бернес, не пел, как его другие кинематографические персонажи, и почти не произнес ни слова на протяжении всего фильма. Тем не менее, он остался в памяти зрителей благодаря своему героизму в одном из ключевых моментов. Водитель командующего фронтом по прозвищу Минутка погибает, но успевает соединить зубами телефонные провода, восстанавливая прерванную связь с командным центром.
Отвага Минутки, который безбоязненно мчался по дорогам, не выпуская из рук руль, вдохновила и на создание песни. Слова для нее написали давние друзья Бернеса, поэты Борис Савельевич Ласкин и Наум Давыдович Лабковский, а музыку сочинил композитор Борис Андреевич Мокроусов. В песне война ещё не закончилась. И хотя герой говорит о ней в прошедшем времени, его напев звучит, словно из той самой эпохи боя.
После Марка Бернеса «Песню фронтового шофёра» исполняли многие известные певцы. В интернете можно найти аудиозаписи и видеоклипы Заслуженного артиста России Евгения Дятлова, Народного артиста СССР Иосифа Кобзона и Народного артиста Российской Федерации Олега Газманова. Эту песенку с удовольствием исполняют все, кто проводит за рулем большую часть своей жизни, а также те, кто чтит память о Великой Отечественной войне и её героических победителях.
(Слова Н. Лабковского, музыка Б. Мокроусова)
Через горы, реки и долины,
Сквозь пургу, огонь и чёрный дым
Мы вели машины, объезжая мины,
По путям-дорогам фронтовым.
Припев:
Эх, путь-дорожка фронтовая,
Не страшна нам бомбёжка любая.
А помирать нам рановато –
Есть у нас ещё дома дела.
А помирать нам рановато –
Есть у нас ещё дома дела.
Путь для нас к Берлину, между прочим,
Был, друзья, не лёгок и не скор,
Шли мы дни и ночи, трудно было очень,
Но баранку не бросал шофёр.
Припев.
Может быть отдельным штатским людям
Эта песня малость невдомёк,
Мы ж не позабудем, где бы жить ни будем,
Фронтовых изъезженных дорог.
Припев (2 раза).